Охота на Эльфа [= Скрытая угроза] - Ант Скаландис

А вот я никогда в жизни не догадался бы о его следующей реплике.

— Слушайте, ну его к Аллаху, этого Навигатора! Хотите, расскажу вам, как я рванул на Запад?

Хотели мы, или нет — какое это имело значение? Важно, что он хотел рассказать нам что-то. Конечно, мы согласились слушать.

— Когда меня спрашивают, откуда я так хорошо знаю русский, — начал Эльф, — я обычно говорю: «Меня готовили в Лэнгли специально для России». И это правда. Но не вся. С семьдесят восьмого по восьмидесятый я учился в разведакадемии КГБ, повышал квалификацию «у Старшего брата» — мы это так называли. У меня была полная свобода передвижений по всему Советскому Союзу. И, понасмотревшись на «свинцовые мерзости русской жизни», я окончательно разочаровался в так называемом развитом социализме. А что творилось тогда у нас в Польше, напоминать, я думаю, не стоит. Короче, из меня готовили карателя для собственной страны. В Афганистан поехать и то честнее было.

И тут я попадаю в Киев и знакомлюсь там с потрясающей девушкой. Ради неё я готов был остаться офицером КГБ и даже стать гражданином СССР. Мы познакомились в январе, а уже в апреле я сделал ей предложение. Но у неё была своя довольна сложная и в первую очередь спортивная жизнь: тренировки, сборы, турниры. Постоянные разъезды. Она была не готова дать мне ответ. Но мы несколько раз встречались в разных городах, это было жутко романтично.

Советские люди в восьмидесятом все были задвинуты на спорте, бредили предстоящей Олимпиадой. В мире черт знает что творилось, а ваши соотечественники пели веселые песни, бегали, прыгали, плавали и радовались жизни, как школьники. В какой-то момент мне показалось, что, может быть, так и надо: жениться, воспитывать детей, работать, отдыхать, любить жизнь, любить спорт и не думать обо всякой ерунде вроде политики, религии, совести, не думать о добре и зле, быть выше этого… Любовь действительно выше.

Но любовь оказалась мимолетна. Московский праздник спорта стал для меня кошмаром. Я вынужден был отсутствовать недели две по работе. А когда вернулся, перед самым закрытием Олимпиады, она уже полюбила другого. Я и не представлял, что такое возможно. Она — по-моему, тоже. Она даже извинялась передо мной, соглашалась, что это безумие, но ничего не могла с собой поделать. На дьявольское обаяние её нового партнера накладывался ещё и романтический ореол вожделенной мечты каждого советского человека — выезда за рубеж. Спортсменка моя колесила до сих пор лишь по соцстранам, а тут перед ней, как сказочный принц, возник настоящий миллионер с Запада. В том же августе она уехала с ним в другую страну. Кстати, она клялась, она убеждала меня, что дело вовсе не в загранице и не в деньгах. Ей было очень важно, чтобы я поверил. И, в общем-то… Мне самому было приятнее думать, что на первом месте у неё любовь. Но скажите, ребята, кто из нас готов дать точное и исчерпывающее определение этому чувству. Откуда оно берется, из чего вырастает, по каким законам развивается?..

Ясно было одно: советская страница в моей биографии закрылась навсегда. Какая сила могла теперь удержать поляка Семецкого по восточную сторону железного занавеса? При первой же возможности я попросил политического убежища в Великобритании. Они наиболее охотно давали его сотрудникам просоветских спецслужб. А я был не худшим представителем своей профессии…

Эльф помолчал, потом попросил у Фила сигарету и закурил.

Жутко лирическую историю рассказал нам матерый шпион! К чему бы это? Или просто он уже выпил слишком много виски пополам с пивом?

— Вы были после этого женаты? — вежливо поинтересовался я.

— Нет, — сказал Эльф. — Я до сих пор люблю только её.

— А этот человек, который двадцать лет назад увел вашу девушку, сегодня как-то замешан в нашем общем деле? — догадался Фил.

Эльф мрачно усмехнулся:

— Еще как замешан!

— Он финансирует курдов, — предположил Фил.

— Он финансирует все, — загадочно проговорил Эльф. И добавил ещё загадочней: — Но мы с вами это дело прекратим.

— Ага, — сообразил я. — Вы собираетесь мстить ему, не взирая на срок давности. Да ещё с нашей помощью.

— Это было бы слишком мелко, — согласился Эльф. — Все это не совсем так. Точнее, совсем не так…Боже, да разве он виноват, что Ника выбрала его?

Эльф впервые назвал имя своей любимой. Ведь он вообще не называл имен. И риторический вопрос повис в воздухе, как последняя звенящая нота торжественной мессы. Но он таки продолжил после паузы:

— Наш герой оказался виноват в другом. Совсем в другом. Тогда, в восьмидесятом, мне стало, разумеется, любопытно, кому же моя любимая предпочла меня. И я решил навести справки. Не мне вам объяснять, какую информацию может раздобыть профессионал. О, я узнал об этом человеке очень много интересного! Слишком много. Так много, что он захотел убить меня. Но не сумел. И мы стали почти друзьями. Почти. Если не считать, что я тоже хотел убить его.

— Прямо как Остап Бендер и Саша Корейко, — сказал Циркач.

— Похоже, — согласился Эльф. — Только между нами ещё оказалась женщина. И я не стал убивать этого мерзавца лишь потому, что его любила Ника…

— Неужели это правда? — вырвалось у Циркача.

— Да, — сказал Эльф. — Вся моя жизнь соткана из лжи. Но это правда. Когда-нибудь я расскажу вам…

Он вдруг запнулся и проговорил уже совсем другим голосом:

— Ладно, ребята. Боюсь у нас мало времени. Слушайте главное. Завтра вы получите от них взрывчатку и точные указания места и времени. Думаю, теракт назначат на послезавтра, и задача, поставленная перед вами, будет практически невыполнимой. Но даже если вам покажется, что все это можно сделать, вы обязаны отказаться и переубедить заказчика под любым предлогом. Вы обязаны доказать им всем: взрыв следует устраивать в другом месте и в другое время. Вот собственно, и все. А после того, как я узнаю их рекомендации, я смогу назвать вам действительную цель. Мы встретимся здесь же завтра, ровно в полночь. Если все будет нормально. Вопросы есть?

Вопросов было едва ли не больше, чем слов, которые он успел нам сказать. Но времени, похоже, и впрямь оставалось мало. Эльф все так же внешне безмятежно прихлебывал виски и пиво, но во всех движениях его и во взгляде появилась еле заметная, но явная и с каждой секундой растущая напряженность.

— Вы ждете кого-то? — спросил я.

— Если честно, ни с кем, кроме вас встречаться я не собирался, но, к сожалению, незваные гости приближаются. Советую вам находиться в полной боевой готовности. Оружие есть?

— С собой нет, — ответил я. — Только наверху. Приказа не было.

— И слава Богу, — выдохнул Эльф. — Оружие будет как раз и ни к чему. Лучше всего просто как можно скорее и незаметнее унести ноги.

— Так может быть, прямо сейчас встать и уйти?

— Нет, — он помотал головой. — Во-первых, Моника и её друзья. Видите, как у них там весело. Они вас не отпустят.

Моника и друзья после энной кружки пива (а пиво в кнайпе подавали не только в изысканных тонких бокалах, но и в кружках тоже) разгулялись будь здоров и уже пели хором.

— А если через другой выход? — предложил Фил.

— Боюсь, что и там нас ждут. И это уже во-вторых. Уйти не получится. Надо будет прорываться, что всегда легче делать, если уже началась стрельба.

Эльф выражался загадками. Я тяжко задумался над его последними словами. Фил тоже не спешил с очередным выводом. Циркач же оказался проще всех и спросил впрямую:

— Это ловушка?

— Возможно, — пожал плечами Семецкий. — Но не я её для вас подстроил. Я просто повсюду таскаю за собой разного рода ловушки, хочу того или нет. Понимаете?

Я уже начал что-то понимать. И тут Эльф сказал:

— Давайте попробуем подойти к хозяину и спросить у него, как обстоит дело с третьим выходом. Через подвал. Раньше…

Хорошо, что в этот момент я смотрел на лицо Семецкого, и увидел, как оно изменилось. За секунду до начала событий. Поэтому ещё успел обернуться и зафиксировать в дверях высокого человека в плаще и с тяжелым длинноствольным пистолетом в руках.

В такие моменты время зримо замедляет свой бег. Наверняка этот киллер вскидывал руку со всей стремительностью, на какую был способен, но мне-то казалось, что смертоносный ствол поднимается медленно-медленно, и я понял, что успеваю схватить тяжелый стакан с толстым донышком и безошибочно швырнуть его в голову вошедшего. Я так и поступил бы, но Эльф, перехватив глазами мой жест, шепнул:

— Не двигайтесь!

И выбросил вперед руку, словно стряхивал рукав пиджака с часов, перед тем как узнать время. А в следующее мгновение его сжатый кулак чуть-чуть наклонился, и из-под обшлага полыхнуло.

Выстрел показался безобразно громким в маленьком зальчике кнайпе с низкими деревянными потолками. Человек в дверях странно взмахнул руками и рухнул лицом вниз, со звоном сметая со стойки стаканы и опрокидывая стулья.